- Имя: Михаил Львович Бойчук
- Род деятельности: Художник, монументалист, живописец, график
- Дата рождения: 30 октября, 1882
- Дата смерти: 13 июля, 1937 (54 лет)
- Место рождения: Романовка Теребовлянский район
В историю национальной культуры вошел термин «бойчукизм» — самобытная школа, повлиявшая на развитие живописи, скульптуры, искусства фрески, графики, керамики, резьбы, ткачества, ковроткачества. Даже в возрождение украинского кукольного театра внесли свою лепту бойчуковцы.
Известный художник, основатель отечественной школы монументальной живописи Михаил Львович Бойчук разделил трагическую судьбу многих представителей национального расстрелянного возрождения 20—30-х годов. В советских энциклопедических изданиях указана вымышленная (1939 год) дата смерти художника. И местом его кончины, как ныне известно, стал не лагерный барак в каком-то захолустье Советского Союза, а спецкорпус тюрьмы НКВД в Киеве. Там же в среду 1937-го на жизненное полотно Мастера лег последний мазок — кровавый…
Михаил Бойчук родился в октябре 1882 года в селе Романовка Теребовлянщины (Тернопольская область). Там окончил четыре класса народной школы. Директор, пораженный художественным дарованием ученика, посоветовал родителям парня отправить его в науку во Львов. Талант самородка из глубинки поддержало стипендией известное Научное общество имени Тараса Шевченко (НТШ), ставшее прообразом Национальной академии наук в условиях территориального расчленения украинских земель и гонений на «мазепинцев» в царской России. Тогда же юный художник познакомился с главой НТШ профессором Михаилом Грушевским — восходящим светилом отечественной исторической науки. Бойчук изучал живопись во Львове и Вене; высшее образование получил в Краковской академии красных искусств (1899-1904), которую закончил с серебряной медалью. Продолжил образование в Мюнхене. Следовательно, служил в австрийской армии — на территории современной Хорватии.
На творчество Бойчука обратил внимание меценат, духовный лидер украинцев Галиции митрополит Андрей Шептицкий. Знаток мирового искусства, владыка не только материально поддержал дальнейшее обучение художника в Мекке свободных живописцев Париже, но и дал возможность художнику заработать денег — заказал роспись часовни Дьяковской бурсы во Львове (1911—1913). В Париже Михаил «пропустил сквозь себя» ряд стилевых форм: академизм, импрессионизм, экспрессионизм, кубизм… Творчески работал в кругу молодых искателей новых путей в искусстве (коллективная живопись единомышленников экспонировалась в салонах), во французской столице познакомился и с будущей спутницей жизни Петербургской академии искусств Софией Налепинской. Пребывание за границей обогатило также общением с национально сознательными деятелями культуры, среди них — с писателем, идеологом украинских социал-демократов Владимиром Винниченко.
По воспоминаниям Ярославы Музыки, известной украинской художницы и общественного деятеля, со времен жизни Бойчука в Галичине (1914) в одном из монастырей Золочевского района могла сохраниться фреска его работы. И вот работники Львовского облуправления охраны культурного наследия в XXI веке явили мировую сенсацию! В часовне бывшей обители Василианок (теперь в этих сооружениях находится ветбольница) возле села Словити Золочевского района эксперты обследовали обнаруженный под слоем штукатурку фрагмент настенной росписи. Сомнений не осталось — это та самая (единственная в Украине) не уничтоженная фреска руки выдающегося маляра!
Но вернемся в XX век. При бедствии Первой мировой войны не обошла чаша несчастий и Бойчуков. С самым младшим братом Тимофеем (Тимко) Бойчуком, также талантливым живописцем, умершим 26-летним, Михаил как австрийский подданный был выслан на Урал, в Западный Казахстан, где художнику пришлось скитаться не один год. Лишь после свержения царизма Бойчук вернулся в Киев. Стал профессором, одним из основателей Украинской государственной академии искусств. Профессорами в ней были Александр Мурашко, Георгий Нарбут, Николай Бурачек, Василий и Федор Кричевски, другие известные художники. Обитель муз торжественно открыли в ноябре 1917-го после октябрьского переворота в Питере и провозглашения Украинской Народной Республики.
«Это были памятные для Киева дни, — описывал эпоху национал-революционной романтики искусствовед и жертва большевистских репрессий Федор Эрнст, — время полного упадка, полной дезорганизации всей общественной жизни. Только что прекратились бои на улицах Киева между казаками и юнкерами Керенского, войском Центральной Рады и рабочими, большевиками. Жизнь не отлажена, угля, хлеба, воды нет. С невероятным трудом получили все, что нужно, чтобы устроить первую выставку профессоров молодой академии…
В залах Педагогического музея смеркается, собираются гости и публика, но электричество едва мигает — почти темно. Достали где-то свечи, пока наконец стало светло. Раздались речи, приветствия… Абсолютной новинкой были произведения Нарбута и Бойчука…»
Равномерно формировался новаторский творческий способ самобытного художника-монументалиста, основанный на синтезе византийской живописи, традиций ранешнего Ренессанса, княжеского периода Руси, иконописи и портрета XVII—XVIII веков, украинского народного орнамента. Творчество бойчуковцев показало способность национального искусства к саморазвитию, обогащению за счет элементов культур других народов и эпох, его согласованность с европейским уровнем.
Михаил Бойчук был революционером не только в художественном творчестве. Он отверг консервативную основу академического образования, выбрав формой передачи навыков начинающим мастерскую с коллективным методом обучения. Учащиеся, как в старых иконописных школах, овладевали всеми этапами художественного процесса от приготовления красок до совместной работы над фресками.
Творческий взлет
В годы, когда власть в Киеве была нестабильной, приютом школы Бойчука стал его домик со старым садом на Куреневке. Жили коммуной, вспоминали ученики художника, вместе рисовали и ходили в музеи, анализировали произведения, изучали литературу и заботились о хлебе насущном в голодные годы безвременья. Сам Бойчук, высокий, статный, с открытым большим лбом, напоминал героя фресок мастеров эпохи Возрождения. У него был несомненный авторитет. Вокруг него царил дух новаторства, творчества, высокого предназначения человека в искусстве.
В 1924 году он стал профессором Киевского художественного института. Относительный духовный плюрализм времен непу давал возможность существовать творческим союзам разной ориентации. Оплотом бойчуковцев стала Ассоциация революционного искусства Украины (АРМУ), противопоставляемая реалистам-бытовцам, воспевающим социалистическое строительство, группировавшихся вокруг художников красной Украины.
Первую всеукраинскую выставку АРМ провели весной 1927-го. Многие работали художник и его ученики, расписывая постройки в Одессе (санаторий им. ВУЦИК), Харькове, рисовали декорации к театральным представлениям Леся Курбаса. Вершиной творчества мастера считается роспись Червонозаводского театра в Харькове (1933-1935).
Содействовал Бойчуку один из «отцов» политики украинизации, народный комиссар образования УССР Николай Скрипник. В 1927 году по линии этого ведомства художник и его последователи Седляр и Таран поехали в длительную заграничную командировку. Во Франции они общались с активистами «Союза украинских граждан» художником Николаем Глущенко (известный как живописец и патриот-антифашист, советский разведчик), бывшим дипломатом УНР Александром Севрюком.
В этом году Бойчук посетил во Львове митрополита Андрея Шептицкого. Владыка живо интересовался жизнью в «подсоветской» Украине и особенно политикой украинизации. Встретился художник с директором Львовского национального музея Лаврином Свенцицким. Впоследствии зарубежные контакты Михаила Бойчука играют роковую роль в его судьбе.
Жертва клеветы
С наступлением «большого перелома» и «культурной революции», как его неотъемлемого атрибута, в искусстве воцарился диктат социального заказа. Большевистская партия задавала вопрос ребром: «С кем вы, мастера искусств?» Распадались творческие объединения, их место занимали унифицированные и подконтрольные агитпропам «Союзы советских…». В 1932-м распустили АРМУ, как, впрочем, и их оппонентов из «красных художников». Потом началась травля: бойчуковцев обвиняли в формализме и националистических установках, а само художественное течение признали враждебным социалистическому реализму.
Украинизация к концу 1932 года была окончательно свернута. В 1933-м застрелился Николай Скрипник. «Слышишь, брат мой…», грустно пели земляки на Соловках, когда узнавали новые жертвы украинцев в борьбе за свободу… За Бойчуком пришли 25 ноября 1936-го. НКВД СССР той осенью возглавил Николай Ежов, сподвижник Сталина, прославившийся организацией в стране «чисток» и массовых репрессий, в том числе и по национальному признаку.
В квартире художника (на ул. Банковой, 12) чекисты устроили обыск. Уголовное дело с обвинениями в руководстве так называемой национал-фашистской террористической организацией фабриковал начальник отделения секретно-политического отдела Управления государственной безопасности (УГБ) НКВД УССР Николай Грушевский. Забегая вперед, отметим: впоследствии этого оперативника обвинят в нарушении «социалистической законности», и он так же недолго будет топтать хохот. Вспомнят ему и дело Бойчука… В том же году получит пулю и информатор, приложивший руку к компоновке липового дела.
Когда художник находился под следствием, в марте 1937-го официозные «Известия ЦИК УССР» взорвались статьей некоего Соломонова. В ней Бойчука и бойчуков-подельников Василия Седляра, Ивана
Падалку и других назвали врагами народа, которые в «собственных работах искажали нашу советскую действительность и всячески тормозили развитие советского изобразительного искусства». Автор упорно призвал ликвидировать последствия их взрывной деятельности. На тогдашнем «ново-яге» это означало, что общество отторгло их, и теперь слово за «искусствоведами» в фуражках с малиновыми окрестностями. Сценаристы из НКВД приписывали фигурантам дела участие в подготовке совместно с «польско-германскими фашистами» (?) вооруженного восстания для отторжения Украины от СССР и образования «украинского национал-фашистского государства».
Основными направлениями воплощения преступных планов заговорщики, разумеется, избрали «вредительство в сфере изобразительного искусства», отбор в высшую школу националистических кадров, выдвижение националистов на руководящие должности на культурном фронте, антисоветскую пропаганду и, конечно, индивидуальный террор. В то же время бойчуковцы, мол, сбивали вместе антисоветские группы в кино, театре, литературе, изобразительном искусстве…
Показания против «заговорщиков» давали, в частности, студенты Киевского художественного института, которые обвиняли профессора Михаила Бойчука даже в умышленном оставлении на второй год активистки — общественной работницы.
Протоколы допросов свидетельствуют и о мужестве художника, который смело говорил следователю НКВД о репрессиях национальных кадров, «массовое и систематическое угнетение украинской интеллигенции».
Советский плакат 1930-х. К создателям такого рода коммунистических агиток Михаил Бойчук не принадлежал
Суровый приговор оглашен 13 июля 1937-го. Художника поставили к стенке. Его имущество и произведения конфисковали. В том же году казнили многих учеников, последователей, единомышленников мастера (профессора И. Падалку, живописца В. Седляра) и первую жену М. Бойчука, преподавателя Художественного института Софию Александровну Налепинскую. Во время обороны Киева в 1941 г. при загадочных обстоятельствах погиб сын Петр. Где они похоронены — неизвестно.
«Абсолютно все монументальные произведения Михаила Бойчука советского времени были уничтожены. Остались только эскизы и фотографии с оригиналов, — написала в 2002 году газета «Урядовий кур’єр». — Сохранились наброски к портретам Т. Шевченко, М. Грушевского, А. Шептицкого, Б. Лепкого, а также несколько картин и графических рисунков. И это преимущественно благодаря стараниям львовской художницы Ярославы Музыки».
Часть произведений Бойчука, которые не были уничтожены по свежим следам, сожжены в начале 50-х во Львове. Сам же мастер реабилитирован решением Верховного Суда СССР только при хрущевской «оттепели» — 1 февраля 1958 года. Но как человека большого таланта, художника с национальным характером творчества, еще не одно десятилетие в УССР его не признавали. Первый официальный вечер (по случаю 100-летия художника) провели в Тернопольской картинной галерее. Лишь в конце 80-х о Бойчуке заговорили во весь голос. Тогда же «нашлась» дочь Михаила Львовича Анна, работавшая на радио «Свобода».
«В августе 1992 г., — рассказывает журналист Григорий Кушнерик, — Анна Бойчук вместе со своей дочерью Галиной впервые ступила на отчизну землю, а 30 октября того же года во второй раз приезжала из Мюнхена на торжественное открытие памятника ее отцу и двоюродному Тимку в их родной Романовке…
…В настоящее время именем Бойчуков названы улицы в Тернополе и Теребовле. А в мае 2000 года имя Михаила Бойчука присвоено Киевскому государственному институту декоративно-прикладного искусства и дизайна».
